****
Утро в царском дворце началось, как обычно. Дневной караул сменил ночную стражу. Привычная суета постепенно заполняла чертог. Государственные дела шли своим чередом, что немного отвлекало Одина от мыслей о том, где носит Тора. Он, конечно, большой мальчик, но никто не упрекнет Владыку Асгарда, если он проявит отцовское беспокойство. Тем более, что вчера Хугинн и Мунинн – два его ворона, которые каждый день облетали царство, а под вечер делились увиденным и услышанным, сообщили, что блудный сын возвращается один. Они совершенно не обратили внимания ни на маленького воробья, кружащего рядом с Тором (Громовержец любил всяких живых тварей), ни на веточку омелы за поясом, ни на трилистник клевера, бережно пристегнутый к пряжке. Да и волки Гери и Фреки, выполняющие функцию ночного дозора, не сообщили поутру никаких интересных новостей.
Царские повара могли бы внести ясность в этот вопрос, но их никто не спрашивал. И то, что Гери и Фреки всю ночь проторчали на кухне, правитель Асгарда так и не узнал. Сами волки, еще позапрошлой ночью учуявшие возле дворца запах Фенрира, предпочли промолчать. Из солидарности.
Один обладал слишком большой мудростью и был слишком суровым богом, чтобы нервничать. Он догадался, куда мотался тихой сапой Тор. Хеймдалль лишь подтвердил подозрения: носило вчера Громовержца не абы куда, а в Царство Мертвых. Понятно, зачем – искать своего проклятого дядюшку. Ну-ну. На всякий случай бога Огня Всеотец спрятал надежно – даже от Всевидящего. Может, Один даже навестит его... как-нибудь. Мысль о беспомощном трикстере приятно согревала душу. Теперь-то Локи точно только его.
– Пусть ищет, пока не надоест, – пробурчал он себе под нос и преспокойно занялся текучкой.

Небо было абсолютно ясным, когда раздался гром, практически небесный. А следом послышались перепуганные вопли. Слуга, посланный узнать, что случилось, так и не вернулся. Ничего – Один и сам мог сходить посмотреть. Рядом оказался Тюр.
– У нас проблемы, – внезапно севшим голосом произнес Бог Войны.
– Уже заметил, – сухо ответил Один, таращась единственным глазом на происходящее.
По королевскому дворцу, вышибая двери и стены, полз гигантский змей. Просто полз.
Нервно сглотнув (кто же знал, что бред старой карги, крепко приукрашенный самим Всеотцом, окажется правдой?!), Один пихнул Тюра вперед:
– Я в оружейную. За копьем. Ты придержи его.
– Как? – спросил Тюр уже пустое место.
Вопрос на миллион. Судя по нескольким алебардам и топорам, которые просто лежали тут и там на длиннющей спине змея и, благодаря плавности передвижения, не сваливались, его уже пытались остановить, но хтоническое чудовище этого просто не заметило. Тюр вздохнул поглубже, стиснул зубы и бросился в атаку.
Но не сделал он и шага, как мир закрутился, и ас понял, что теряет опору под ногами. Потом, уже взлетев в воздух, он с ужасом увидел, что внизу не только Ермунганд. Там его поджидала раскрытая, полная отличных белых зубов волчья пасть.

Гунгнир – копье, добытое Локи, способное поразить любую цель. Сейчас Одину оно было нужно как никогда.
– Да, Локи, да, – шептал ас про себя, – ты сам принес мне то, что убьет твоего сына. А ведь все могло сложиться иначе!
Верховный Бог не сомневался, что Змей пришел мстить за отца. Ну что ж! Один обещал конец света – так нате вам. Он сам пророк, и все, что он говорит – сбывается. Конечно, не совсем так, как планировалось. В последнее время то одни были не согласны с его политикой, то другие. Поэтому царь Асгарда решил попугать асов и укрепить свой авторитет. Зато теперь никто не упрекнет Одина во лжи. Только где это чертово копье?
– Братишка! – раздалось сверху. – Ты что-то ищешь?
Один поднял голову. На одном из уступов, образующих что-то вроде колонн в пещере, выполняющей роль сокровищницы, сидел тот самый Локи, которому было положено страдать до конца времен. Причем совершенно здоровый, со своей обычной ухмылочкой.
Мудрейший понял – планы надо составлять точнее.
– Кажется, между нами возникло некоторое непонимание? Сила сейчас на твоей стороне. Может, спустишься вниз, и мы все обсудим? – предложил он.
Бог Обмана заливисто расхохотался.
– Переговоры?
– Да, – Один важно кивнул, трепеща от радости.
Трикстер склонил набок рыжую голову, с безумным огоньком в глазах уставившись на Одина, и вдруг легко соскользнул вниз.
– Локи, – голос Мудрейшего сочился мёдом, – наверно, ты злишься на меня?
Тот ответил улыбкой. Злость и ярость перегорели, а вот желание поквитаться расцвело буйным цветом. И Локи, которого не раз подводила его огненная натура, сегодня решил быть хладнокровнее змеи. Однако, видя перед собой того, кто когда-то клялся ему в вечной преданности, он чувствовал, как внутри все сжимается.
– Послушай, я понимаю. Был не прав. Немного. Но ты должен тоже меня понять. Ты всегда мне нравился. А тут... Брат мой!
В возгласе Всеотца было столько эмоций, что трикстеру аж захотелось его немедленно обнять. И придушить. На мгновение Одину показалось, что Локи поверил. А как иначе расценить то, что он опустил взгляд?
Хоть Локи и не смотрел на Одина, но прекрасно знал, что тот делает. Один подступал все ближе и ближе. В какой-то момент зеленые глаза распахнулись, и трикстер увидел свет, отраженный остриём Гунгнира.
А как так получилось дальше, Один понял не сразу. Только копье вместо плоти Локи наткнулось на прочнейший металл. Верховный Бог не мог поверить своим глазам. В длинных руках Локи вертел не абы что, а Торов молот – Мьёльнир. Стало ясно – сын не придет на помощь. Обманутый или нет, он не придет.
– Проклятый колдун, – прошипел Один не хуже любой гадюки. Притворяться смысла больше не было.
Локи заливисто рассмеялся:
– Ну да! Благословения ты раздаешь крайне неохотно!
Ас встал в боевую стойку. Может, давно лично не участвовал в битвах, но сейчас он покажет свою силу, а козыри в рукаве у него тоже всегда найдутся. К тому же, молот явно не был исконным оружием трикстера, хоть магия Мьёльнира непонятным образом ему и подчинялась. Отличный шанс.
Боя не получилось. При первой же атаке копье выскользнуло из его рук и послушно легло в ладонь Локи.
– Как?! – изумлению Всеотца не было пределов.
Ведь на свое копье заботливый Один наложил такое количество заклинаний, что даже легчайшее прикосновение для любого, кроме него самого, могло быть смертельно опасным.
– Что? – спросил Локи с наигранным удивлением. – Ах, это? – Гунгнир описал круг. – Ну, так если ты не в курсе, то это моё. И это, – он потряс молотом, – тоже. Гномы вручили их мне со словами: «Вот, возьми», – и вещи признали меня своим хозяином. А вы с Тором лишь временно пользовались ими.
Тут Одину стало страшно как никогда. Локи... Один ведь знал, что Бог Огня древнее его самого, знал, что у него полно секретов. Именно это когда-то и привлекло будущего властелина Асгарда. Поэтому он и связал его братскими узами. Но потом все как-то притупилось. Перед глазами был вечно молодой забавный проказник, любитель авантюр и рискованных приключений. Возможная угроза оказалась забыта. А постоянная готовность Локи выручить Всеотца и Асгард из бед, его способность решать любые проблемы в пользу асов и вовсе притупила бдительность Мудрейшего.
Один насторожился, когда мерзавец влез в постель к Тору. Плевать, чем они там занимались. Но обещание сделать того царем было уже по-настоящему опасным. Один в своё время не раз и не два пожалел, что обручил Тора с Сиф. Девица оказалась весьма амбициозна. Но всё разрешилось благополучно. Его дурачок вдруг проявил упрямство. Теперь ясно, откуда у этой рассудительности ноги росли. Тогда Одина как молнией озарило. Хель! Дочь Локи стала владычицей Царства Мертвых. Богиней. А породить новое божество, да еще столь могучее и значимое, не каждому под силу. И Всеотец пустился в интриги. Локи надо было обезвредить любой ценой, а трон – укреплять. А теперь вот - он опять немного недооценил противника.
Но ничего! Есть еще сеть. Локи сам плел её – и ею же был пойман. Тут главное – быстрота реакции.
Все эти соображения промелькнули у Одина в голове за одно мгновение. Ас снова стал собой – сильным и коварным противником.

****
Ермунганд не любил лишних телодвижений и, если можно действовать головой, он ею и действовал, а уж как – это другой вопрос. В данном случае голова использовалась как таран. Двери разлетались как бумажные, а если череп не пролезал, то каменная кладка стен – тоже не помеха. Змею было абсолютно плевать на жалкие попытки солдат остановить его. Ни одно оружие было не в силах пробить его крепкую чешую. Да и воины скоро бросили пустую затею. Можно, конечно, было героически изобразить раздавленную лепешку под брюхом Змея, но желающих не нашлось. Хотя бы потому, что, как ни странно, монстр ни на кого не нападал. Поэтому Ермунганд спокойно перемещался по замку, сея ужас и панику.
Змея, действительно, мало интересовали разбегающиеся во все стороны асы и асиньи. Нет, он был бы совсем не против потолковать с Одином, но отец четко сказал:
– Навести шорох.
Вот Ермунганд и шуршал. Он остановился на мгновение, прикрыл глаза и прислушался к треску дерева и камней. Шорох есть. Так. Еще эту стеночку. Не открывая глаз, Змей ткнулся носом, и та рухнула, вздымая в воздух тучу пыли.
– Да кто посмел?!!
От такого визга у Змея заложило уши, хотя для этой его ипостаси они и не были предусмотрены. Ермунганд притормозил... и тут же получил шлепок по морде. От неожиданности он открыл глаза – и тут же заработал еще один.
Перед чудовищем, которое, по идее, должно было разрушить мир, стояла Богиня Любви и Красоты Фрея. И была она очень зла.
– Ах ты, мерзкое животное! Ты!.. Ты!!! Мое зеркало! Моя... – нет, ничто не могло заставить первую красотку девяти миров признаться в использовании косметики. А потому богиня лишь поджала губы, и невысказанные слова обрушились на Змея градом побоев. Нет, конечно, вреда или боли удары разгневанной богини Ермунгарду причинить не могли, но красотка равнодушным его не оставила. Он поднял голову. Вот только голова была малость шипастая, и один шип подцепил подол платья Фреи.
Отсутствие ушей не помогло. Негодующий вопль наверняка слышали даже в Нифльхейме.
– Ууууууфты! – в проломе, перепрыгивая через тушу Змея, показался Фенрир с Тюром в зубах.
Волк с удовольствием трепал аса последние минут десть. Скачки по дворцу заставили молодую кровь сына Локи разгореться. Увидев Фрею в пикантной ситуации, Фенрир, не долго думая, выплюнул Тюра и пренебрежительно шаркнул задней лапой в его сторону. Прекрасная богиня была куда привлекательнее. Особенно в тот момент, когда наезжала на старшего брата – практически женщина его мечты.
Волк подошел к Фрее сзади и потянул носом. Дааа.
– Не умеешь, братец, ты с женщинами обращаться, – гыкнул он.
И тут же наглядно продемонстрировал, как правильно следует задирать юбку.
– А-ах! – выдохнула Фрея, когда мокрый горячий волчий язык скользнул у неё между ног.
Она бы упала, если бы Фенрир, успевший мгновенно принять человеческий облик, не подхватил её. Прижиматься спиной к крепкой груди молодого парня было чрезвычайно приятно. Однако и Ермунганд не собирался упускать своего:
– Красотка! У тебя есть реальны шанс спасти Асгард от Рагнарёка! – выдал он, тоже принимая более подходящий для флирта вид.
– Угу! – авторитетно подтвердил Волк, уткнувшись носом в её затылок
Фрея глубоко вздохнула. Сильные руки Фенрира, обнимавшие ее, вызывали бурю волнений в груди. А обернувшийся красавцем Змей был так убедителен – особенно его раздвоенный длинный язык. Богиня как представила, что этим языком можно творить, так сразу и поняла, что готова ради Асгарда на всё.
Тюра, чтобы не мешал, закатали в ковёр. Для надежности Змей смочил слюной палец и провел им по сомкнутым векам бога Войны:
– Ну теперь он точно в отключке, – сказал Ермунганд и на немой вопрос Фреи пояснил: – Всё, что угодно: от яда и снотворного до... угу, и это тоже могу, – и он многообещающе ухмыльнулся.
– И ещё холост?!
Кажется, Фрея нашла свой идеал. Сзади раздалось весьма эротичное рычание Фенрира:
– А мне такая хрень не нужна. Я так справляюсь, – в доказательство он слегка царапнул шею красавицы зубами.
У той перед глазами засверкали звезды.

Фрее сроду не было так хорошо. Вчерашний сопливый щенок вытворял такое, что раньше виделось богине Любви разве что в самых разнузданных фантазиях. Гномы тоже в свое время знатно старались. Но они же страшные. Здесь же! Фенрир молод, статен, а своеобразное сочетание в чертах его лица человеческого и волчьего, вспыхивающие желтые глаза и хищная улыбка придавали ему особую пикантность как любовнику.
Вечно заторможенный с виду Ермунганд вообще поверг красавицу в шок. Хотя, помня, кто его отец, вряд ли следовало удивляться. Ах, Локи, Локи! Какой мужчина!
– Ах!.. Ёрм!
– М? – голова Змея показалась между колен Фреи
– Ты... – дальше красавица снова потеряла дар речи.
Но Змей, отвлеченный на секунду от работы языком, разобрал шум и грохот, производимые явно не им. Локи! Ё... Все беды из-за женщин!
– Фрея! Фрея!
– Аааааа!
– Фрея! – Ермунганд вспомнил.
– Что?
До чего же жестоко в такой момент о чем-то разговаривать! Богиня Любви попыталась вернуть голову змея в исходное положение. Срочно! Фенрир, хоть и не бездельничал, доставляя массу удовольствия, но красавице, распаленной сумасшедшими ласками, этого уже было мало.
Ермунганд попытался стряхнуть сладкий дурман.
– Фрея! Ты получила письмо Локи с просьбой попридержать валькирий?
– Даааа!
– Они вступят в бой?
– Неееет! Скотина!
Змей хмыкнул. Он не стал уточнять типологию своей принадлежности к животному миру, а еще раз прицельно плюнул ядом в глаз пытающемуся прийти в себя Тюру и снова занялся красоткиными прелестями.
В этот момент замер Фенрир:
– А твои эйнхерии выступят на стороне Локи? – решил уточнить он – также в самый неподходящий момент.
Фрея вцепилась коготками ему в бок. Но младший сын Локи лишь лизнул её за ухом и еще раз вопросительно рыкнул.
– Так как?
– Да! Животное!
Несмотря на слишком вольный нрав и на то, что Фрея имела статус заложницы в Асгарде, эта легкомысленная красавица обладала самой мощной армией во всех девяти мирах. Будучи богиней любви и красоты, она умудрилась подчинить себе валькирий – дев-воительниц, забиравших для своей госпожи половину эйнхериев - тех достойнейших из воинов, павших в битвах, которым суждено было жить в Вальхалле. Вот так Фрея и оказалась чуть ли не самой завидной партией, какую только можно себе представить. С таким-то приданым! Сам Один подкатывал к ней не раз и не два, но сделать благосклонность роковой красотки к себе хоть сколько-нибудь постоянной ему так и не удалось.
Локи, надоумивший приятельницу без всякой задней мысли на этот честный дележ кровавой жатвы, веселился от души. А при случае не преминул воспользоваться. Ну что же из того, что они с Фреей поцапались? Не в первый раз. Поэтому вольнолюбивая красотка, сроду не задумывавшаяся о политических интригах, случайно завязала такой узел, который вряд ли даже Норны могли сразу оценить.

****
Тор никогда не считал себя особо мозговитым. Чего уж там! Но есть же простые и непреложные истины. И не надо быть таким мудрым, как Один, или хитрым, как Локи, чтобы понять их. Мужчина должен быть сильным, благородным, надежным. Но самое главное - мужчина должен быть защитником. Тор всегда знал что самое почетное занятие для мужчины - это быть воином. Только в бою проявляется истинная сущность и самые замечательные качества. Такие как доблесть и храбрость. Храбрый - этот тот кто способен бросить вызов и презреть опасность. Доблесть - это то, что возвысит над остальными тварями боящимися смерти. Трус всегда презираем. От трусости вся мерзость идет. Не то, чтобы Тор никогда не испытывал страха. Не боятся только совсем дураки. Ведь истинная храбрость не в отсутствии боязни, а именно в ее преодолении. И Тор часто искал поводы испытать свое мужество.
Но сейчас он вынужден был нечего не делать. И мысли, которые в горячке боя или в очередном походе за приключениями сроду не появлялись в его голове, тут одолели со страшной силой. Если с сыновним долгом он как-то разобрался, то бездействие его угнетало. Но Локи был неумолим:
– Не вмешивайся! Это мое дело, а не твое!
Ну да! Если Один просто убил бы Локи, Тор бы смог это принять. Этого шутника иногда действительно хотелось просто пришибить. Но устроенная пытка это... мерзость. Издеваться над беспомощным... Тора передернуло от воспоминаний. В Хель всё! Он принял решение сразу.
Согласно плану Ермунганду полагалось быть в авангарде атаки. Просто так, что бы побольше страху нагнать, смуту усилить, а главное - внимание отвлечь. Локи согласился, что остальные обитатели Асгарда ни при чем. Но вот Тюр... При упоминание бога Войны оскалился Фенрир.
– А вот это уже мое дело! – рыкнул он и клацнул зубами.
Возразить было нечего. Тем более Тюра в любом случае следовало обезвредить. Он единственный, кроме Одина, способен был не только оказать сопротивление, но и возглавить асов. После некоторых препирательств, кроме Фреи решили еще послать весточку Фригг. Локи царице не доверял, не смотря на все заверения Громовержца в том, что она настроена весьма лояльно и даже отчасти помогла в розысках самого Локи. Некоторым аргументом послужил рассказ о том, как Фригг обрадовалась тому что её дети все таки живы. С другой стороны сам Локи вполне допускал, что женщине могли и осточертеть вечные походы Одина налево. Трикстер пофыркал по этому поводу не раз и не два и согласился.
Да... Тор встал и снова сел. Он не любил думать. Но скребущее чувство разочарования в том, кого он считал когда-то самым мудрым, самым честным, и вообще идеалом и образцом, все настойчивее овладевало всем его существом. А еще сильнее наваливалось беспокойство. Тор сжал кулаки. Конечно Локи в своем праве. Вот только Один тоже был воином. И очень сильным. А ещё у него имелась целая армия. Охватившая тревога подсказала: не будет Один честно драться. И долгом будущего царя было не допустить никакого обмана.
Громовержец вскочил и быстро направился во дворец.
На поясе не хватало привычной тяжесть Мьёлльнира. Но Локи попросил, и он отдал. Да и ладно. Оружие конечно это важно. Но не в нём дело. И Локи оно сейчас нужнее. У Одина вон - целый арсенал. А ещё не хотелось, чтобы Одина убили. Даже сама мысль об этом вызывала дрожь. Локи... Он... Он может всё. И это бой. В бою гибнут.
Ориентируясь на шум, Тор быстро шагал по разоренному дворцу. Его дом. Сердце кольнуло. Но это всего лишь здание. Гораздо сильнее ранили лица встречных асов. Испуганные, растерянные. Они выглядывали из уцелевших дверей и озарялись надеждой, увидев бога Грома.
– Тор! – Громовержцу навстречу выскочил перепуганный Браги, – Они там!
Громовержец даже не кивнул в ответ. Он просто шел. За ним собиралась эйнхерии и все, кто мог держать оружие.
Грохот слышался все отчетливее. Даже не будучи восприимчивым ко всякого рода магии и колдовству, Тор ясно ощущал их всполохи. Эта часть дворца пострадала сильнее остальных. Соваться по доброй воле сюда желающих особо не нашлось. Тут не просто стены и крышу посносило. Тут часть пространства отсутствовала совсем. А кое где, вообще, из прорех бытия выглядывало нечто такое... невообразимое. Но с Тором нестрашно. Воодушевленные его присутствием асы уже начали издавать воинственные вопли. Тем более, что Ермунганда и Фенрира почему-то больше не было видно. Впрочем, Тюра тоже не наблюдалось.
Тор обвел тяжелым взглядом присутствующих:
– Не вмешиваться! Это честный поединок!
От неожиданности никто не посмел возразить. Поединок с колдовством лишь весьма условно можно назвать честным. Да и само колдовство вроде, как не совсем благородно. Но магией владели оба противника так, что... Ну и Тор так сказал. А бог Грома в этом разбирался. И вообще! Наблюдать куда интереснее, чем лезть непонятно во что. Благо, появившаяся Фригг вовсе не принялась призывать всех костьми полечь за Одина, а просто молча встала рядом с Тором.

Молот Локи скорее мешал. Владел он им не слишком хорошо. Мьёлльнир послужил отличным доказательством того, что Одину никто не придет на помощь, но теперь стал почти обузой.
Сам Всеотец плюнув на разные условности типа общественного мнения, вовсю использовал свое колдовство. Он в совершенстве владел Гальдор – магией рун, которую создал сам и Сейдом, которому научился у Фрейи. Увы, его противник тоже умел и то, и другое. Ни одно заклинание, и один одна попытка вышвырнуть Локи или отнять у того силы не достигала цели. Бог Огня мастерски уходил из-под ударов и страдало разве что окружающее пространство. Самое кошмарное, рыжий гад явно пользовался чем-то еще, и это что-то ощутимо наполняло все вокруг враждебным Одину опаляющим жаром и незнакомыми колебаниями. Будто сам Великий Хаос с изнанки мироздания хищно тянул свои щупальца к Всеотцу из разрывов реальности. Приходилось словно балансировать на краю пропасти. Все что предпринимал ас, обращалось против него.
Царя уже не волновало то, что свидетели сего странного поединка потом будут его осуждать за неподобающее асу поведение. Чужой неожиданно низкий голос Локи выводил странное заклинание, в котором не было слов, и Один чувствовал, как силы покидают его. Перед глазами затанцевали голубые всполохи и мир сузился, грозя сойтись в одной точке.
– Локи! Что ты творишь?!
Побратим не слушал и не слышал. Он полностью сосредоточился на колдовстве, перейдя в неведомое состояние. Казалось это уже не Локи. Трикстер и раньше не плохо владел искусством перевоплощения. Но это ни разу не затрагивало его разум и сущность. Сейчас же... Если бы у Одина была возможность проанализировать состояние своего побратима, то может быть он сказал бы, что тот стал по настоящему иным. То был не Бог Огня или Обмана. Локи воплощал в себе суть Хаоса - той разрушительной и созидательной силы, из которой все возникло, и которая всё и поглотит.
Один понял – это конец. Впереди даже не Хельхейм. Впереди его ждало небытиё.
Погибнуть в бою – достойно мужчины. Воину за это становилась наградой вечная жизнь рядом с богами. Все остальные отправлялись во льды царства мертвых. Но сами боги отправлялись лишь к Хель, от которой ещё ни кто не возвращался. А Одину не светило даже этого. Дуру - дочку Локи он может и смог бы провести. Но сейчас, чувствуя, как его душу поглощает мрак, он понял, что главное в этой схватке выжить. Это его долг. И он стратегически отступил.
Последним усилием Один бросился в сторону вырываясь из плена сотканных Локи невидимых колдовских пут и лихо свистнул, призывая Слейпнира. Восьминогий конь со скоростью молнии проскакал по разрушенным коридорам и предстал перед Одином почти мгновенно. Локи и все, кто был рядом, с глубоким удивлением смотрели, как шустро Всеотец вскочил в седло и треснул пятками по лошадиным бокам. Конь взвился на дыбы, но Один всегда был отличным всадником.
Локи в отчаянии от того, что добыча ускользает, громко вскрикнул. И тут случилось то, что не ожидал никто, ни асы, ни эйнхерии, ни Фригг, ни Тор. Ни, что самое главное, сам Локи.
Слейпнир, быстрый как ветер, сильный как бурный поток, что сшибает на своем пути камни и пробивает скалы, огромный конь с восемью ногами, чей топот порой сравним с громом неожиданно потерял свою материальность и раздвоился. Сам Один искусством левитации не владел, поэтому под дружный «ох!» свидетелей хлопнулся на перекошенный и покрытый трещинами пол.
А два полупрозрачных призрака разбежались в стороны. Вороной фантом Свадильфари, громко заржав, с топотом взмыл вверх и растворился в небе, но другая часть... Локи не верил своим глазам. Бело-рыжая златогривая лошадь неторопливо поцокивая копытами подошла к Локи ткнулась ему мордой в лицо.
– Подружка...
Стало как-то спокойно на душе. Вспомнился солнечный свет, теплый ветерок колышущий ветви, шорох листвы и стрекотание кузнечиков в траве. Локи моргнул и ведение исчезло. Подружка, забавное создание трикстера, преподнесла ему последний сюрприз. Горло сдавило. Если бы двуногие и якобы разумные были столь же преданы или хотя бы честны... Трикстер стиснул зубы, сверкнул глазами и решительно направился к растерявшему все силы Одину. Тот по прежнему, тяжело дыша, сидел на каменном полу в седле держа в руках пустую узду.
– Может я и не умею предсказывать будущее, как некоторые, – осклабился бог Озорства, методично опутывая побратима странно знакомой веревкой, – но ни одна фигня, которую я делал не пропала даром.
Один дернулся. Он жив. И Локи уже был самим собой. Но... таких заковыристых выражений асы еще не слышали. Всеотец понял, что верёвка - та самая из колдовской сети отнимающей магию. Ну да, когда-то Локи, страдая херней сам создал эту забавную вещицу, ей же был пойман и теперь, украв её у Одина, нагло использовал.
– Вор!
– Ага! – Локи и не думал отрицать, – а еще обманщик, распутник, мошенник и муж женовидный! Все лучше, чем быть прорицателем. – трикстер, не переставая улыбаться, затянул последний узел и довольно постучал Одина по лбу.

Локи бесился так, как редко бывало. Самое обидное, что даже пар выпустить ну совершенно не представлялось возможным. Не тот момент. А как все хорошо начиналось. Ну практически воплощение мечты. Один связан. Тор... Тор... Локи сжал зубы. Да! Какой момент! Тор в золотом шлеме, в красном плаще, величественный и прекрасный, восходит на трон. Уфффф! Как у Локи кружилась голова! И, вручая ему отцовский Гунгнир, колено трикстер преклонил совершенно искренне.
Распаленный недавней битвой и победой, бог Огня совсем не торопился принимать вертикальное положение и, стараясь сдержать колотящийся в груди восторг, слушал краткую речь Тора. Громовержец сумел найти простые и нужные слова, поясняющие асам, что да как, а главное – почему произошла смена власти. Что-то о грядущих переменах, об отмене Рагнарёка. О надеждах на будущее и т. д. Еще, что-то сказал о чести. Да... Все внимали, затаив дыхание. И! И не думали куда-то проваливаться, как мечталось. Напротив, Тор повернулся к Локи, положил ему руку на плечо, намекая, что неплохо бы подняться, и провозгласил его своим советником.
В душе трикстера малость перекосило. Государственные обязанности были тем, от чего он бегал всю сознательную жизнь. Но возразить он не успел. Его ждал новый удар. Толпу асов растолкали, и вперед вышли сыновья. С Фреей в обнимочку. Втроем. Его мальчики в когтях у этой хищницы! Пока он ловил ртом воздух, парней на этот странный брак уж вовсю благословлял Тор. Возмутиться опять-таки не дала мощная длань Громовержца на плече. Но, видно, все было написано у Локи на физиономии, так как Фенрир тихо фыркнул:
– Если хочешь, я могу и мужа найти. Фрейр вроде как свободен.
– Отец, если что, я уже большой мальчик, – добавил Ермунганд.
– Ахрр, – только смог выдохнуть Локи.
Отступать было некуда, и скрепя сердце пришлось согласиться. Обнимая будущую невестку, Локи выплюнул ей в ухо:
– Милая, если хоть одна блоха... ну ты поняла.
– Всех насекомых, милый, я оставила тебе, – не осталась в долгу первая во всех девяти мирах красавица.

В результате Локи злой, как тысяча потревоженных во время свадьбы гадюк, сидел на пиру и старательно упивался. А что еще прикажете делать? От сладкого волнения не осталось и следа, эйфория схлынула. А вот неудовлетворенное желание никуда не делось.
Бог Обмана смотрел на то, как в кубке плещется золотистый мед. У того пруда им с Тором не то что пообжиматься, даже поцеловаться не удалось. Не при детях же! А потом и вовсе не до того стало. И сама коронация – сплошное издевательство. Вот зачем на ней столько народа? А Тор, как на грех, почти все время держал свою руку на его плече. Вот и сейчас возлюбленный так близко. Сидит рядом. Но до чего же далеко. Да, Локи все понимает. Сейчас каждому надо оказать внимание. Любому поддержавшему. А те, кто не поддерживал, должны понять, что, если будут хорошими мальчиками и девочками, то им это зачтется, а если не будут... Ух! Локи с удовольствием бы сейчас объяснил недовольным, почем фунт лиха в базарный день. Но таковых вроде нет. Даже Одину пришлось сделать вид, что так и надо.
Однако покорность бывшего царя Асгарда уже не так радовала. Унижение, конечно, велико. Всеотца полностью отдали на попечение Фригг. Отныне и во веки веков ему предстояло заведовать исключительно пирами в Вальхалле и расквартированием павших в бою. Было, конечно, забавно вложить конец веревки, что невидимой петлей крепко держала Одина за глотку, лично в руки его благоверной, но сейчас все только раздражало.
Локи снова сжал кубок. Особенно приводило в ярость довольное лицо Фреи. Добило трикстера то, что, когда он заприметил свою бывшую невесту – Сигюн (почитай почти родная душа!) и решил пригласить ее на танец, чтобы хоть как-то сбросить напряг, ручища Громовержца вдавила его обратно в кресло. Причем усадил его Тор на место, даже не посмотрев в его сторону. Это уже было слишком!

Тор извелся. Слишком много всего стряслось за последние дни. Он едва не потерял Локи. Потом этот ужас в пещере. А сколько ему пришлось пережить, пока дядя разбирался с отцом! И ведь не влезешь же! Больше всего на свете хотелось схватить Локи в охапку и утащить подальше, а тут еще коронация. Правда, Локи сказал:
– Считай, что ты напутствуешь войска перед походом.
И оно сработало.
Тут же пришло решение. Никаких больше приключений. У дядюшки... Тор поймал себя на мысли, что ему доставляет удовольствие именно так величать Локи про себя. Хоть тот и не был ему кровным родственником, но намек на некую связь вызывал приятное щекочущее чувство. Так вот, у дядюшки всегда был талант нарываться на неприятности. Вот пусть теперь сидит дома при почетном деле. А потом как-то надо подумать о том, чтобы всем открыть правду. Судя по реакции Ермунганда и Фенрира, номер «второй отец нужен, патамушта» не прокатывал. Да еще надо бы каким-то образом союз скрепить. Причем явно не братский.
От всего этого у Тора голова шла кругом. Ну не мог он столько дел делать сразу. И думать, и разговаривать, и за Локи приглядывать. Тор теперь его никуда не отпустит. Тем более ореол славы победителя Одина, похоже, сделал трикстера слишком желанным, причем не только для женщин. Уж эти взгляды Тор теперь хорошо понимал. А тут еще новый советник явно куда-то намылился. Хватит!
Поднялась суматоха. В гости пожаловала Хель с Бальдром и Хёдом. Не поговорить с братьями он не мог. Громовержец только на минутку расслабился, поверив вдруг повеселевшей физиономии дядюшки и его горделивому шепоту:
– Моя девочка! – последовал тычок локтем под рёбра. – Она у меня прелесть. Умница... Как она их, а? Сразу двоих себе заарканила...
Тора малость передёрнуло. Он не стал уточнять, что эти двое как-никак его родные братья, и что пару часов назад Локи тихо, но основательно возмущался по поводу другого такого же союза. Оставалось лишь вздохнуть и отправиться решать вопрос с весной. Что бы там Локи не говорил, хотелось бы... ну, чтобы хоть в этом плане все стало, как было...
Повелительница Царства Мертвых оказалась на удивление сговорчивой. И Бальдр получил право раз в год исполнять свои обязанности. Уф... Однако за всей этой суетой Громовержец, конечно же, прохлопал одну ходячую рыжую проблему.
Тор осмотрел зал и чуть не подавился окороком. Появилось острое желание немедленно пришибить этого подлеца. Локи во всю отплясывал с какой-то молоденькой асиньей. Терпелка лопнула, как только Тор понял, что после окончания танца дядя вовсе не торопится на место. Ну всё! Тор с чувством прожевал кусок, неторопливо вытер руки салфеткой, любезно оскалился и направился к воркующей парочке.
– Милая красавица!
Девушка, разрумянившаяся от танца, смущенно потупилась. Наигранности в этом не было ни грани.
– Ты ведь недавно при дворе? Как тебя зовут? Сигюн? Ты прелесть, – краем глаза Тор уловил побледневшее от бешенства лицо Локи, но продолжил: – Наверно, ты еще не всех знаешь. Мой, – Тор с чувством выделил это слово, – советник не только мудр, но и очень хитер. Недаром он бог Обмана.
Сигюн странно посмотрела на рыжего красавца. Тору почему-то показалось, что она еле сдерживается, чтоб не фыркнуть и не покрутить пальцем у виска. И это бесило еще больше.
– О! Ваше величество! Не надо столько комплиментов! Они не заслуженны, – вполне правдоподобно заскромничал Локи. – О какой мудрости можно толковать в обществе такой красавицы?
Все слова, которые нельзя употреблять в обществе дамы, четко нарисовались в потемневших глазах Громовержца. Локи мысленно хмыкнул. Если милой деве захочется дать свежекоронованному царю в ухо (а Локи знал: она может, еще как может!), он лично позаботится, чтоб ей потом за это ничего не было.
– Не подарит ли мне прекрасная Сигюн еще один танец? – трикстер протянул руку в приглашающем жесте. Гулять так гулять!
– В другой раз! – рявкнул Тор. – Нас ждут срочные государственные дела!
При этих словах он так рванул к себе новоиспеченного советника, что тот едва не растянулся на полу.
Облапав своё сокровище пониже спины, Тор тащил Локи за собой, и плевать ему было, что у встречных асов выкатываются глаза. Его советник, как хочет, так и ведет!
– Надо же! Какой прогресс! Меня теперь не обвиняют в пьянстве! – бубнил Локи, в очередной раз споткнувшись при попытке вырваться.
– Ты в стельку пьян! – Тору надоело упрямство, и он просто перекинул Локи через плечо, благо они были уже в коридоре, и никто, кроме слуг, их не видел. Завтра Тор и с этим разберется.
Но далеко они не ушли. У Тора за спиной стали разноситься такие ругательства вперемешку с шипением, ударами и... Кажется, его даже попытались укусить? В общем, пришлось поставить Локи на ноги.
Уууу! Дядя, кажется, в ярости. А если опять сбежит? Тор растерялся.
Больше всего ему хотелось сказать, что он соскучился, что у него с той ночи никого не было, что Локи вообще один такой, что Тор на уши встанет, а сделает все, как надо, только пусть Локи скажет, как. Но нужные слова куда-то подевались. И вместо давно положенного признания Громовержец только и смог жалобно прошептать:
– Локи, ну пойдем! – а сам навалился на Локи все телом, прижав того к стене.
– Медведь!
– Угу! – Тор сейчас согласился бы с чем угодно.

До комнат Тора они добрались быстро. Правда, Локи не позволил нести себя на руках.
– Я тебе что?! Невеста?! – возмутился трикстер.
Тор снова послушно вернул любимой тушке вертикальное положение. Но мысль о том, как хорош был бы Локи в этой роли, немедленно овладела Громовержцем, и сколько он потом ни тряс белокурой головой, стараясь изгнать совсем неподобающий образ победителя Одина в подвенечном платье, у него ничего не получалось. Тем более, что фантазия насчет дяди в таком наряде имела под собой все основания. Воспоминания об их совместном приключении грели душу и всё, что ниже. И идиотская улыбка расползалась по лицу Тора от уха до уха.
– Даже не думай!
– А? – похлопали голубые глазищи. Кажется, у дяди опять поменялось настроение.
Тор, хоть и отличался простотой, но чурбаном не был. И стремительная смена настроений Локи выбивала почву из-под ног, да так, что, переступая порог своей спальни, он уже не испытывал уверенности в том, что эта ночь будет полна любви, как ему грезилось. Локи, кажется, был снова не в духе, и с чего – непонятно. На всякий случай бог Грома попробовал завалить его на койку, но тот ловко вывернулся и, недовольно сверкнув глазами, встал чуть поодаль, с независимым видом сложив руки на груди.
Трикстер действительно рассердился. Слишком уж красноречиво отражались желания возлюбленного на его бесхитростной физиономии. Не то что бы Локи когда-то что-то смущало. Но, кажется, пришло время кое-кому кое-что объяснить. Трикстер смерил растерянного Тора долгим взглядом. Тот сидел на постели, комкая в немаленьких кулачищах покрывало. Несмотря на огромный рост и зрелый возраст, Тор сейчас больше всего напоминал растерянного малыша, который не понимает, за что его наказывают. Такого бы обнять поласковее, по голове погладить и дать сладенького. Локи вздохнул поглубже. Ну как тут вести воспитательную работу?
Тор перестал соображать окончательно. Только сейчас дядя демонстрировал полное нежелание и тут же… от поцелуев оседлавшего его колени Локи закружилась голова. Он так точно спятит. Но главное, это чудо рядом и, кажется, совсем не против. Старясь не спугнуть и не вызвать очередной приступ недовольства у этого ненормального, Тор мягко опрокинул Локи на постель. Может, в прошлый раз он был слишком груб? Тор прикусил изнутри щеку, чтобы не сорваться. Затуманенный взгляд зеленых глаз выносил мозг почище любого хмеля. Локи не невеста, но обращался Тор с ним бережнее, чем с девственницей. Это же его Локи.
Неторопливо, застежка за застежкой, он снял с Локи праздничный наряд. «Стройный, как юноша». Тор с наслаждением прикасался к гладкой коже. «Отзывчивый». Если чуть прикусить шею, то и без того частое дыхание совсем сбивается. Причем у обоих. А нетерпеливые руки уже сдирали с Тора одежду. «Ишь, как завелся». Тор постарался скрыть самодовольную ухмылку, уткнувшись в ключицу любовника. Нос защекотали волосы. Тор тряхнул головой и впился в губы Локи. Это, видимо, стало последней каплей для Бога Огня. Рыкнув, он спихнул себя Тора и поспешно принялся стаскивать штаны и сапоги. Тор последовал его примеру.
Ну, теперь-то всё ясно – больше никаких капризов и заскоков. Локи, не стесняясь, стонал и метался, распаленный горячим ласками, и сам отвечал не менее пылко. Уже уверенный, что тут-то возлюбленный точно не взбрыкнет, Тор перевернул Локи на живот и с чувством запустил пятерню в рыжие кудри. Поцелуй между лопаток, как печать. Плотнее прижаться грудью к спине. Провести ладонями по ладным бокам. Если бы можно было бы обхватить Локи всего сразу! Его Локи.
Тор потерся носом о поясницу и... в полном овладении любимым встала маленькая проблемка. То есть, стояло немаленькое достоинство Тора. Тайный предмет его гордости. Который и должен был окончательно закрепить принадлежность Локи. Но! Но в прошлый раз дело происходило у Локи, и тот позаботился обо всём необходимом. Сам Тор ничего подобного у себя не держал.
– Ну же! – раздался возглас.
Локи, похоже, терзался нетерпением. Тор в ответ не слишком уверенно толкнулся вперед. О!
– Тор! – в голосе Локи послышались недовольные нотки. Слишком недовольные.
Тор резко сдал назад и, помявшись мгновение, все-таки решился:
– У тебя... ничего... нет?
Локи извернулся и уселся напротив Тора. Тот, под насмешливым взглядом, тут же почувствовал себя неловким глупым юнцом. Локи заскользил рукой, откровенно лаская себя.
– У меня есть всё!
От двусмысленности намека у Тора заполыхали уши. А Локи, ничуть не смущаясь, продолжал:
– И это всё для тебя. Будь хорошим мальчиком... – он приглашающе указал на место рядом с собой.
О таком раскладе Тор не задумывался ни разу. В Локи столько женственного... ну, не женского, но как бы... ну это... Ну да, был женат... но Тор точно мужчина... А Локи... Он же сегодня – прям только что! – победил самого Одина! Великий воин – ага. Но магией... И всё же!
В представлении Тора существовала достаточно простая картина отношений. Победители, командиры, более сильные – «сверху». Иерархия четкая. А Локи, как всегда, ломал все схемы и правила. Было в нем столько изменчивого и тонкого, и магией он пользовался тоже не самой мужественной. Да и Тор мог скрутить его запросто... Вроде бы. Однако... Один... ему даже Тор не соперник... Но ведь в прошлый раз было по-другому...
От отчаяния Тор ухватился за последний пришедший на ум довод:
– А как же?.. Надо же... ну, того самого...
Локи свесился с кровати и пошарил в ворохе одежды.
– Иди сюда, – он показал узкий флакон и качнул им, словно приманкой.
У Тора от волнения пересохло во рту, и он облизал губы, не думая, насколько это соблазнительно выглядит. Зато как раз об этом подумал Локи. Губы трикстера изогнулись в хищной улыбке.
– Иди сюда, – повторил он.
Сомнений в желаниях Локи не оставалось. А еще, то ли в его взгляде, то ли в тоне Тору почудилась некая угроза. Нет, он не испугался банальной драки. Зато вдруг вспомнил, что 15 лет и трое детей для бешеного дядюшки не крюк. И раз Локи старше, и вообще... Тор с мученическим смирением уткнулся носом в подушку.
От такой покорности Локи чуть не задохнулся от умиления. Ему немедленно захотелось отблагодарить, вознаградить, и Локи обрушил на Тора всю свою нежность и чувственность, до потемнения в глазах.
В первый раз Тор отдавал кому-то контроль над ситуацией. Ну, не кому-то, а Локи. Голова горела, сердце было готово выскочить из грудной клетки, а все, что ниже, предательски сжималось. Даже ласковые и нежные прикосновения не помогали. Но тут Громовержец едва самым позорным образом не завизжал. От неожиданности. Благо успел прикусить подушку. Рыжий прохвост просто-напросто взял и тяпнул его зубами пониже спины. Сзади раздался смешок:
– Всегда хотел это сделать. У тебя очень аппетитная задница.
Хоть казалось, что еще больше, чем сейчас, смутиться невозможно, Тор ощутил, как огнем запылали щеки, уши и даже шея. Неожиданно его развернули.
– Малыш Тор чего-то испугался?
Ас засопел. Это был вызов. Еще никто не обвинял его в трусости. Он упрямо посмотрел в насмешливые зеленые глаза.
– Давай!
Тонкие брови иронично приподнялись:
– Уверен? Вот уж никак бы не хотел опускаться до насилия над маленькими мальчиками.
Тор прижал хитрюгу к себе:
– Давай, я сказал! Хватит ломаться!
– О! – Локи завозился, устраиваясь по удобнее. – А ничего, что будет немножко бобо?
В ответ раздался рык. Но проснувшегося в Громовержце зверя уже снова закружили в водоворот ласк и поцелуев. Совершенно бесстыдные руки лезли всюду. И даже туда, где отродясь никто и не вздумал бы полезть. Невероятные ощущения захлестывали с головой. А Тор все пытался не потеряться и удержаться хотя бы на краю сознания. Хватался за плечи Локи, как утопающий. Но сильное гибкое тело толкало его вперед, унося к неведомым берегам за пределами всего, что он когда-либо знал. И кажется, впервые в жизни бог Грома молил о пощаде...

Тор ошалело пялился в потолок. Мысли, если можно было так назвать то, что крутилось в его голове, растекались, как мед по столу. Похоже, его взяли на «слабо». И вообще, Локи невозможно отказать.
– Гы! Я буду править Асгардом, а ты будешь вертеть мной.
В ответ Локи хмыкнул. А Тор продолжал:
– Ну, как хорошая жена, которая крутит...
Вот тут пришлось прерваться, так как рука Локи, которая до этого мягко касалась его груди, моментально вцепилась разомлевшему Громовержцу в горло. Впрочем, отвести её за запястье особого труда не составляло. Зато ему напомнили, кто с ним рядом.
– Я идиот? – тон Тора стал беспомощным, и он весь как-то сжался под убийственным взглядом зеленых глаз. Только бы дядя снова не взбесился...
Локи хихикнул. Ну, как на такого сердиться? Да и в принципе малыш не так уж был и неправ.
– Нет, Тор ты не идиот. С дураком бы я не связался. Но чтобы ты, мой сладкий, не путался в моей гендерной идентификации...
– Чего?
– Того! Снизу будешь все время!
Пришла очередь хмыкать Тору:
– Ты же со скуки помрёшь! – сказал он, переворачиваясь и вдавливая Локи в постель.

Обычно спящий как убитый после постельных забав, на этот раз Тор все никак не мог уснуть. Завтра предстояло править государством. Да и Локи все время пытался уползти подальше, а этого никак не следовало допускать.
Бог Лжи что-то проворчал про неугомонных юнцов, не дающих нормально выспаться старым утомленным жизнью богам, потом уставился ясными глазами без малейших признаков сна на Тора.
– Ну?
Вообще-то, по-хорошему и правда следовало спать. А если не спать, то, по крайней мере, решить, как быть с политическими оппонентами. Или как объяснить правителям соседних миров, что к чему. Или... Но Тор спросил:
– Ты ведь не йотун?
Локи прыснул:
– О! Разве я могу такое себе позволить? У тебя же пятки замерзнут!
– Ну я серьёзно! Откуда ты? Ты сильнее Одина. Ты не стареешь без яблок. Хоть ты и бог, и тебя в Мидгарде знают, но у тебя нет капищ. Почему? Ведь захоти, и ты мог бы стать самым главным.
– Это же почти рабство, Тор. Скучно и чертовски утомительно... – протянул Локи.
Тор провел рукой по его волосам, и рыжие кудри заскользили между пальцев, словно живые огненные змейки. Потом прижался носом к щеке любимого.
– Ты... ты один такой. И я люблю тебя.
Тот в ответ вздохнул. Вот что за мальчик, а? Вечно толкает его сказать какую-нибудь глупость типа правды. Жуть! Бог Лжи приподнялся на локте.
– Прежде чем ты сделаешь мне предложение...
Тор расплылся в улыбке.
– Да! Да! Я все-таки надеюсь, что у тебя хватит ума спросить сначала меня, а уже потом... – произнести «тащить под венец» у Локи язык не повернулся. – Так вот... Я должен тебе сказать. Ты ведь понимаешь, что я не изменюсь? Вечно буду во что-то вляпываться, куда-то нестись, чего-то затевать...
– Локи...
– ...колдовство всех мастей, неуместные шутки, дурацкие...
– Локи!
– Да?
– Мы ведь договорились, что я не идиот?
– Ну... Да.
– Тогда какого хрена ты мне сейчас рассказываешь то, что и так очевидно?!

Браги покосился на Тора сидевшего за столом. Видок у царя был самый что ни на есть мрачный. Оно и понятно. Локи не видно уже дня три. А недотрах еще ни кому не улучшал настроения. Сими соображениями бог красноречия и поделился со своей женой Идун. Та прикрыла улыбку ладошкой. Всегда приятно посмотреть на неприятности ближнего своего.
Тор не Один и не Локи. Хорошую мину при плохой игре ему еще ни разу не удавалось состряпать. И угрюмое настроение читалось на его лице самыми крупными рунами. Возлюбленный усвистал в неизвестном направлении, и разве что Хеймдалль мог знать, где его носит. Да и то вряд ли. А ты сиди тут как дурак и локти кусай! Может что-то случилось с ним?
Громовержец шумно вздохнул и встал. В принципе кусок в горло особо и не лез. Те пять куропаток не в счет. Находится все время под прицелом любопытных глаз не самое приятное ощущение. Он знал, что Локи будет ставить его в дурацкое положение. Но не так же! В конце-то концов! Они же вместе! А дядюшка ведет себя так словно все еще холост. Он конечно предупреждал. Но всё-таки!
Рассерженный Тор переступил порог своей спальни. И тут весь гнев резко испарился. В постели, обняв подушку спало ОНО! Его Рыжее Чудо! Ну вот что с ним делать? Привязать что ли?
У Тора было ясное представление о семейных отношениях. Муж-жена-дети. Ну, если кто из них муж, Тор твердо определился (главное Локи женой вслух не назвать), то с детьми все оказалась далеко не столь однозначно. У Локи они уже были, причем аж три штуки. Тору конечно они нравились, но детки-то уже выросли. А мелькнувшая по началу мимолетом хитрая мыслишка о том, что у Локи было бы куда меньше времени шляться невесть где, имей он на руках нечто маленькое и писклявое, нравилась Громовержцу все больше и больше. Правда о том, чтобы заделать детишек какой-нибудь левой бабенке, Тор и не помышлял. Бог коварства и лжи, бывший сам большим любителем любовных приключений, мог устроить скандал только за одну ласковую улыбку адресованную не ему. Но идея грела душу. Тем более ходили слухи, что Локи что-то такое умеет.
Тор потер подбородок. Локи настаивал, чтоб любовник брился каждый день, раз уж не хочет отращивать бороду. Вообще то он хотел. Но Локи почему-то решил, что царю лучше «являть миру открытое лицо». Громовержец сильно подозревал, что дело тут вовсе не в этом, а в том что кое-кто просто не желает обдирать свои нежные щечки. Как девушка. Тор быстро разделся и лег рядом. Девушка... девушка... дядя много в кого превращался... почему бы и нет?
Любимый не шевелился. Даже когда его обняли, даже когда его поцеловали. И Тор решился:
– Локи, ты мне родишь?
На аса уставился зеленый глаз. Один. Второй Локи открыть поленился. Впрочем как и рассердится. Поэтому он всего лишь уточнил:
– Тор, ты совсем дурак? Я, вообще-то, мужчина. У меня нет матки.
Тот прищурился.
– Но ведь ты можешь перекинуться в женщину...
Трикстер застонал. Тор бывал чертовски упрямым и занудным в самые не подходящие моменты. Впрочем, трикстеру закралась в голову одна задумка.
– Ну, в принципе, у нас может быть общей ребенок....
Голубые глаза зажглись алчным блеском, а сам громовержец подскочил и уселся на кровати в предвкушении.
– Вот, – покопошившись в одном из личных сундуков, Локи извлек на свет склянку, – ты это выпьешь, а я нарисую на тебе нужные руны.
– И ты станешь женщиной? – Тор был Тором и даже влюбленный в Локи он оставался неисправимым бабником.
– Ну, ребенок у нас точно будет, – с теплой улыбкой пообещал бог обмана.